Меню сайта

Абориген

Пролог

Сдержав полет своих гранитных стен,
На небе обозначив профиль четкий,
Величественный пик Абориген
Стоит над Колымой и над Чукоткой.

Абориген – хозяин этих мест.
Ему подвластны горные громады.
Он рекам, возникающим окрест,
Хрустальные роняет водопады.

Он на долину опускает взор
И ежели слегка его нахмурит,
То по всему урочищу озер
Не утихают штормовые бури.

Он тучу выдохнул –
Хорошего не жди!
Он бьет изломом молнии жестокой,
И – грозовые рушатся дожди,
Идет циклон по Северо-Востоку.

Он существует вне добра и зла.
Ему не ведомы ни зависть и ни жалость.
Достичь его высокого чела
Моя поэма раньше не решалась.

Абориген вздымался впереди,
И застил свет,
И мне ночами снился...
Но вот поэма позвала:
– Иди!
Ты можешь опоздать, –
Я подчинился.

Глава первая

Восхождение

1
Все круче вверх абориген-тропа.
Абориген-распадок все скалистей.
И стелется абориген-трава.
И светятся аборигены-листья.

Вода в аборигене-роднике
О чистоте журчит проникновенно.
И эхо отозвалось вдалеке
На мой тяжелый шаг
Аборигенно.

Его заслышав, прячутся под мох,
Под ягель и под камень многотонный
Гонцы доисторических эпох –
Собратья древних ящеров –
Тритоны.

Угрюмый беркут надо мной парит.
Отвесны стены.
Пропасти бездонны.
Кедровый стланик, согра и гранит
На человека смотрят отчужденно.

А выше – холод ледниковый лют,
Туман клубится, расправляя крылья...
Не кончен альпинистами маршрут:
Взошли на пик – не значит покорили!

Земли Сибирской житель коренной,
Несу ее судьбу в крови и генах.
Абориген, вниманьем удостой!
Абориген, признай аборигена!

2
Я оглянулся.
Обнажился пик,
Завеса пала клочьями тумана.
Открылся мне великий материк
От океана и до океана.

Так вот она, природная среда -
Объект речей тревожных и красивых!
Увидел я хребты и города,
Долины и таежные массивы.

Услышал на скрещении ветров
Автомобильный гуд Колымской трассы,
Дыханье транссибирских поездов,
Согласный ритм Урала и Кузбасса.

На точках болевых материка
Я обозначил два горняцких края,
Где Томь-река
И Колыма-река
Вершат свой труд, друг друга окликая.

Я между ними взглядом отыскал
В краю, покорном целлюлозной цели,
Родник планеты –
Царственный Байкал,
Который защитить мы не сумели.

Блеснула Обь арктическим огнем.
В ее стремнине отчужденье стынет.
Что стоит нам?
Возьмем и повернем –
На среднеазиатские пустыни...

3
Как мало мест, куда дороги нет.
Дорогу проложить? –
Не протестую...
Но жаль мне озера моих рассветных лет,
Где хариусы больше не танцуют.

По Горной Шории идут за красотой.
Там кедрачи и тропы знамениты.
Уже погублен корень золотой.
Повыломаны в гротах сталактиты.

Горсть сердоликов – вроде и пустяк.
Дубовый посох – вроде бы и малость.
Но для людей закрыли Кара-Даг,
Пусть будет заповедно, что осталось.

Не различу, где облако – где дым,
Где пойма – и где шахтные провалы...
Мы поздно спохватились:
– Что творим!
Ах, если бы нам все начать сначала!

Начать сначала...
Раскрутись, Земля,
Вернись к истоку поиска и риска.
Вот вскрыл Михайла Волков пласт угля.
Вот золото промыл в шурфе Бориска.

Вот просека.
Вот котлован.
И вот
На берегу, для городов удобном,
Химический построили завод.
Пробили шахту.
Растопили домну...

4
Пространство раздвигает горизонт.
Лихое время размыкает веки.
Война.
Мобилизованы на фронт
Российские поля, леса и реки.

И перед ликом грянувшей беды
Была Земля залогом нашей силы;
Врага не одолеть нам без руды,
Без нефти и угля,
Без древесины.

И, верно, в этом нашей нет вины,
Что берега в сраженьях угасали.
Но в списках не вернувшихся с войны
Мы рек и кедрачей не указали.

Земля – минувшей битвы ветеран.
Ни пенсии не просит, ни медали.
Она своих не залечила ран.
Мы просто ей их залечить не дали.

Мы строили.
И нашей нет вины,
Что мирный день опять повис над бездной...
Мы черпали могущество страны
В могуществе природы
Безвозмездно!

Невозместимый жертвуя запас,
От третьей мировой кровопролитной
Природа наша защищает нас
И снова остается
Беззащитной.

Глава вторая

Ручей по имени Дьявол

1
Я о таежных реках так скажу:
Мне каждая излучина знакома.
В любом ручье родное нахожу.
Я у любой реки как будто дома.

Меня влечет береговой простор.
Мне дороги и плес, и остров каждый.
Река позволит развести костер,
Накормит, ободрит
И путь укажет.

О, Колыма!
Итоговой черты
Не подведу,
Но мой маршрут разгадан:
Я шел к тебе по берегу Мечты,
Я шел к тебе по берегу Разлада.

Случалось, падал... Что ж, меня суди!
Умел подняться, боль неловко пряча.
Я шел к тебе,
Теряя позади
Друзей, достигших берега Удачи.

И, вновь коснувшись твоего плеча,
Хочу спросить, на то имея право:
За что в краю Борискина ключа
Ручей прокляли,
Дали имя – Дьявол?

Как можно было щедрый дар Земли
Названием отвергнуть так надменно?
Какие битвы здесь произошли?
Какие совершились перемены?

2
Есть имена.
Их вслух произнести –
Как поделиться редкою находкой.
Названия – как золото в горсти.
Но это, непременно, самородки.

Тунгус,
Молясь Земле, упоминал
Жилье, оленей, пищу и одежду.

Старатель
Доверялся именам,
Чтоб высказать заветную надежду.

Геолог,
Как каменья, подымал
Названия
И отмечал на карте.

Долине, давшей дорогой металл,
Определял звучанье
Приискатель.

Просили люди у Земли добра,
Словами сокровенными платили.
И в этом суть!

Но грянула пора –
Сюда пришли строители плотины.

О милости река взывает к нам.
От ужаса стремнина помутнела.
Как ящерица,
С хрустом, пополам
Разрублено реки живое тело.

Чего долине стоит наш восторг?
Когда турбины мощные запустим,
Река совсем утратит свой исток
Или напротив – потеряет устье!

3
И вот тогда
Вступил в смертельный спор,
Дыша негодованием и горем,
Ручей безвестный...

...А у синих гор
Родился новый город –
Синегорье.

Ручей поднялся, чувствуя врага,
Покинул русло, радуясь свободе...

...А люди заточили в берега
Хранилище грядущих половодий...

Неумолимый, как возмездья рок,
Распадками прорвавшись сквозь отроги,
По крутизне
Низринулся поток,
Круша мосты, строенья и дороги.

Он каменные дамбы разбивал
И глыбы перекатывал сутуло...

...А люди, завершив турбинный зал,
Тайгу заполнили индустриальным гулом..

Поток, отчаясь и ожесточась,
Грызет бетон
И сотрясает стены...

И в том разгадка имени ручья,
Несет ручей протест Аборигена.

Меня страшит
Горы угрюмый вид.
Не слышу грома и не вижу молний.
Хозяин края смотрит и молчит.
Что будет с нами,
Если слово молвит?

4
Названия – как золото в горсти.
Неистощима щедрость русской речи.
Я мог бы добрым именем спасти
На свете сотни безымянных речек.

Я мог бы, я хотел бы...
Вопреки
Моим желаньям
Истина сурова:
Томи-реки и Колымы-реки
Я не спасу ни действием, ни словом.

Все сбудется.
Проекты воплотим
В стекле, в бетоне, в камне и металле.
Талантливым строителям плотин
Поэты наши должное воздали.

Дарующие свет горды судьбой.
Их труд заслуженно отмечен орденами...

Я так скажу:
Источник света – боль
Природы,
Причиняемая нами.

Даются болью уголь и руда.
Прострелы скважин иссушают поле.
Встают на этой боли города.
Заводы подымаются на боли.

Вы видите:
Горят огни в ночи
В долинах рек,
В распадках гор и выше –
Земля растерзанная
Боль свою лучит.
Она кричит.
Да только мы не слышим...

Глава третья

Ручей по имени Олень

1
Вдали от городов и деревень,
Где первобытна каждая тропинка,
В краю ручья по имени Олень
Вернулся к солнцу мамонтенок Димка.

Здесь откровеньями заполнен каждый день.
Здесь каждый зверь о родословной спрошен.
В краю ручья по имени Олень
Живет полярный муравей Алеша.

Сквозь отзвуки преданий и легенд
Тебе несу своих сомнений муки,
О, станция моя «Абориген» –
Таежное пристанище науки!

Накапливай, доказывай, твори,
Предай огласке быт углов медвежьих!
Раскинулись владения твои
От горной тундры и до побережья.

А лишь придет ночная тишина,
Под сводом наледи
Ручей звучит органно.
Тогда в долине музыка слышна,
Для каждого – своя,
Светло и странно.

Нежна ее таинственная сень.
Внезапна радость,
И печаль мгновенна...
Несет ручей по имени Олень
Мелодию души Аборигена.

2
Настало утро.
И сошла на нет
Та музыка.
Распадок пробудился.
Струился над землею добрый свет,
В котором я как заново родился.

Из зарослей
В предчувствии жары
Напиться из ручья летели птицы.
Свирепо изучали комары
Меня с экологических позиций.

И я подумал:
Надо ли подчас
Казнить себя и ощущать в опале?
Природа создавала, видно, нас,
Чтоб мы источник света отыскали.

И ей не кажется таким смертельным рок.
Причастность к нашим радостям отрадна.
Как светится подаренный цветок!
Как елка новогодняя нарядна!

И станция дает мне интервью:
– Необходимо самое простое
Вниманье к мамонту,
Вниманье к муравью,
Вниманье к мерзлоте и травостою.

Нужней предвидеть,
Чем смотреть вослед.
Бывает горьким опыт узнаванья.
Да, боль – источник света,
Но и свет –
Источник
Твоего существованья.

3
Напрасно обвиненье рвется с губ.
Бессилен суд.
Преступник обезличен.
Сейчас герой – уже не лесоруб,
А посадивший дерево лесничий.

Вот снова в землю семена легли.
Но нужен век, чтоб лесом стали всходы...

Грядет эпоха
Лекарей Земли,
Искусных врачевателей природы!

Восстановить во всех правах своих
Планеты нашей расщепленный атом
Они придут
Мы будем славить их,
Как чествуем сегодня космонавтов.

И, волю дав приветственным речам,
Под музыку торжественного толка
Отпразднуем открытье кедрача,
Досрочный пуск
Березового колка...

...С таких высот
Иль из таких глубин
Энергия доступна станет людям,
Что гильотиной каменных плотин
Сибирских рек казнить уже не будем.

Хочу быть очевидцем перемен.
К тебе с надеждой простираю руки,
О, станция моя «Абориген» -
Таежное пристанище науки!

4
Мы вышли на последний перевал.
Последняя тревога отзвучала.
Последний браконьер отпировал...
Друзья мои!
Нам не начать сначала.

Друзья мои!
Процесс необратим.
Природа возвращение осудит.
Не будет ликвидации плотин.
И возрожденья мамонта
Не будет.

А будут снова жатва и посев.
Земля совсем иные явит лики.
А вот какие?
Мы сегодня все
К тому причастны,
Восходя на пики.

Пик подлости – не отдавать, но брать.
Пик трусости – построить хату с краю.
Пик честности – беречь ее, как мать,
Природу нашу, за нее сгорая...

Друзья мои!
Теперь необходим
Последний пик – заботы человечной
О бабочке, живущей день один,
О воздухе, которым дышим вечно.

...Пик совести.
Любви взаимной пик,
Пока природа верить нам согласна,
Пока в душе не высушен родник,
Не смят росток
И слово не погасло...

Эпилог

Палит ли солнце жаркое с утра,
Иль моросит неугомонный дождик,
Я вижу, как по берегу утрат
Над медленной рекой
Идет художник.

На перекат, на плес и на волну
Прощально смотрит и не прячет горя...
Идет художник пристальный по дну
Через пространство
Будущего моря.

Кладбищенские звезды и кресты,
Просторный дол,
Зеленый подорожник,
Как Ной в ковчег, спасает на холсты
И обещает сохранить художник.

Кладет художник точные мазки –
И скалы поворачивают лица,
И марьин корень тянет лепестки,
И на мольберт заглядывают птицы.

Я вижу, переходят в свет и тень
Моей поэмы прожитые главы –
Печаль ручья по имени Олень,
Протест потока по прозванью Дьявол.

Долины – на холсте и за холстом –
Сливаются под кистью постепенно
И проступают в береге крутом
Суровые черты Аборигена.

< К списку поэм

Геннадий Юров

Абориген